Н.А. БАСКАКОВ

Река Каяла в “Слове”
и река Сюурлий
в русских летописях

Восточная Европа, являясь своеобразным резервуаром, консервирующим многочисленные этнические, культурно-исторические и языковые отложения как древних своих аборигенов славянских, иранских, финно-угорских и других племен, так и мигрировавших позже с востока кочевников — тюрков, представляет собой сложный культурно-исторический ареал, позволяющий на основании культурных памятников, а также устных преданий, письменных памятников и данных древних и современных языков вскрыть основные черты многих древних культур и древних племенных языков, как славянских, иранских, финно-угорских, так и древних тюркских племен хунну, булгаров, хазаров, сабиров, суваров, аваров, печенегов, узов и половцев.

Основными и относительно длительными родо-племенными союзами в Восточной Европе были хунны, булгары, хазары, огузы, узы и половцы, следы воздействия языков этих союзов со славянскими языками могут быть прослежены в лексике русского языка и соответственно в лексике современных тюркских языков, чувашского, башкирского, татарского (следы языков хунну, булгар), караимского, карачаево-балкарского, кумыкского и языка крымских татар (следы хунну, хазарского, булгарского и отчасти языков узов и половцев), ногайского, казахского, каракалпакского (следы главным образом языков узов и половцев). Наиболее интенсивное взаимодействие между славянскими и тюркскими языками происходило начиная с VIII в. (булгарские включения в русскую лексику) и в особенности с IX—XI вв. (огузо-половецкие лексические элементы). Свидетельствами этого взаимодействия являются, например, русские заимствования в половецком языке — в памятнике XIII в. Codex Cumanicus, сохранившем образцы устной речи половцев и тюркские заимствования в русском языке, в блестящем произведении древнерусской литературы XII в. — в “Слове о полку Игореве”, а также в русских летописях.

Тюркские заимствования в “Слове о полку Игореве”, как уже отмечалось ранее, не являются только половецкими. В большей степени эти тюркские лексические заимствования отражали не только половецкие черты, но и черты языка черных клобуков русских летописей, т. е. узов — огузских племен торков, берендеев, ковуев каепичей, боутов и проч., которые в значительной своей части были ассимилированы русскими, имели общий тип хозяйства, общую религию и тесные родственные и свойственные отношения.

Тюркские заимствования в русском языке как в отношении бытовой лексики, так и. в топонимике носили различные диалектные черты, отражающие особенности половецкого (кыпчакского) языка и языка узов — черных клобуков (огузского).

Следует также отметить, что половцы не представляли собой единства ни в отношении территориального их расселения, ни в отношении родоплеменной организации. Они разделялись на донецких, днепровских и “лукоморских”, и только в конце XII в. и в начале XIII в. прослеживается “тенденция к полному объединению половцев под единой ханской властью”1.

Племенная и территориальная замкнутость половцев, в особенности их разделение на днепровских и донецких, способствовала и обособленности их диалектов, из которых наиболее характерными, как свидетельствует известный домонгольский памятник половецкого языка, Codex Сumanicus, были два диалекта: один в большей степени был кыпчакским, а другой с заметным влиянием огузских языков. Не единообразной на Половецкой земле была и топонимика. Нередко одни и те же географические объекты имели по два и более племенных названий, которые присваивались представителями различных диалектов.

В задачу настоящей статьи входит более подробный анализ только двух названий рек, встречающихся, с одной стороны, в “Слове”, а с другой — в русских летописях, описывающих поход Игоря Северского на половцев, возможно для одной и той же реки. Речь идет о названиях “Каяла” — в “Слове” и “Сюурлий” — в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях и о происхождении этих названий.

Название реки Каяла встречается в “Слове”: 1) в форме предложного падежа единственного числа с предлогом на: “на Каялъ” и с предлогом в: “в Каялъ” и 2) в форме родительного падежа единственного числа — “Каялы”.

Вопрос о локализации р. Каялы до сих пор не решен, хотя существует много гипотез о месте ее расположения.

Представляется, однако, более вероятным, что р. Каяла и р. Сюурлий относились к бассейну р. Дона и что битва 1185 г. происходила на территории донецких половцев, так как пленен Игорь был главой донецких половцев — ханом Кончаком2. Впрочем, существуют и другие, может быть более убедительные, гипотезы о локализации этих рек3.

Не менее существует также гипотез, относящихся и к происхождению названий рек Каялы и Сюурлий.

Многие исследователи сближают название р. Каялы с основой русского глагола “каяти”. В своем фундаментальном исследовании “Слова” Б. А. Рыбаков4 также приходит к выводу о том, что название реки Каялы имеет метафорическое значение. Он сближает название Каяла также с тюрк. qajgyly > qajuly 'печальный, горестный'; ср. чагатайск. тат. qajgu — qajgy, тур. qaju 'печаль, горе'5 + аффикс обладания -ly > qajgyly ~ qajlily 'печальный, горестный'.

Господствующая в настоящее время и общепризнанная многими тюркологами, и в том числе в последней работе К. Менгеса6, принятая ранее этимология названия р. Каялы от слова qaja 'скала' + аффикс обладания -ly/-li > qaja-ly 'скалистая, порожистая' представляется вполне возможной, хотя эпитет 'скалистая' может быть приложен с точки зрения тюркской семантики этого слова только к берегу реки, а не к самой реке, а следовательно, можно сомневаться в истинности этой этимологии. Этимология Каялы qaja 'скала' + аффикс обладания -lу > qajaly 'скалистая', вызывает также следующее возражение: в тюркских языках слово qaja 'скала' является производным, вторичным по своему фонетическому оформлению, выделившимся из общего лексического поля, в основе которого лежит не qaj-a, а кыпчакский глагол qyj- 'срезать, срезать наискось, идти по краю'; ср. каз., каракалпак., кирг. qyj- 'резать, срезать', от которого и происходит в этих языках слово qyja (а не qaja) 'скала, косогор'7, в то время как основа qaj- > qaja 'скала, косогор' в них отсутствует, а глагол qaj- ~ qajy-8 имеет другое значение — 'шить, скользить по поверхности воды'; отсюда qajyq 'лодка'. Что же касается образования слова qaja — 'скала', то оно в некоторых тюркских языках образовалось позже из qyja в силу регрессивной ассимиляции. Глагол qyj- 'срезать, скосить, идти наискось, идти по косогору', от которого происходит слово qyja 'скала, косогор', является общим также и для названий различных растений и трав с режущими листьями, ср. например, встречающееся во многих тюркских языках слово qyjgaq ~ qyjaq > qaja 'всякая трава с режущими листьями, осока'9 слово, от которого, как мы увидим, произошло и название реки Каялы путем присоединения аффикса обладания -ly/-li к основе qyjgaq ~ qyjaq > qaja-ly 'изобилующая осокой, травой с острыми режущими листьями' > рус. Каяла.

Этимология этого названия реки может быть раскрыта при условии учета другого названия либо той же самой реки, либо другой, упоминаемой в русских летописях в связи с походом Игоря Северского, а именно реки Сюурлий.

Происхождение названий Каяла и Сюурлий, скорее всего, объясняется характеристикой рек по тому или иному признаку, связанному с природными условиями, т. е. с признаками, характеризующими флору или фауну местности, как это чаще и происходит в отношении избирательности для тюркских названий рек.

Исходя из этой предпосылки, можно предполагать, что название реки Каялы происходит, например, от названия тех растений, которые ее характеризуют. В этом случае название реки Каялы может восходить к тюркскому, огузо-половецкому слову qoga-ly 'изобилующая кугой, осокой' или скорее к слову qyj-ag > qaja 'трава, имеющая длинные режущие листья', 'осока, волчьи бабки'; ср. каз., каракалпак, qyj-aq ~ qyj-gaq 'осока, болотное растение рогоз, палочник'10 < каз., каракалпак, qyj- 'резать, срезать наискось'11; известно, что осока обладает этим свойством; (ср. рус. кияк 'болотное растение, рогоз, палочник') + аффикс орудия действия -gaq > qyj-gaq 'то, что режет > осока' + аффикс обладания -ly/-li > qyj-gaq-ly 'изобилующая осокой, растением с длинными режущими листьями'. Адаптация и выпадение звука q ~ g в сочетаниях qyjaq-ly ~ qyjgaq-ly > qyjyly > qajaly вполне возможны для русского произношения этого слова.

Что же касается происхождения другого названия Сюурлий, то можно считать правомерными две следующие гипотезы.

Если реки Сюурлий и Каяла, как притоки Дона, являются самостоятельными названиями для двух небольших протоков с аналогичными по значению половецкими названиями, характеризующими эти протоки Дона по тому или иному признаку, то тогда возможна следующая этимология.

Сюурлий < полов. sujur ~ sujru 'мошкара, москиты комары' + -ly/-li аффикс обладания > sujur-li — slijru-li 'изобилующая мошкарой, москитами, комарами' (ср. тур., крымскотат. sujru-sinak 'комары, москиты'12); каз., каракалпак., ног. sujir: sujir-sybyn 'мошкара, комары'13.

Если же Каяла и Сюурлий были названиями одной и той же речки, одного и того же притока Дона, то весьма вероятно, что этими названиями именовали ее различные половецкие племена и в основе этих названий было одно и то же понятие, а именно для названия Сюурлий — половецкое название молодой поросли камыша или куги — sujrik ~ sujruk 'осока, поросли камыша' (ср. sujruk 'белые корни куги и камыша'14; sujruk 'молодая поросль камыша'15 + аффикс обладания -ly/-li > sujrugli > sujruli ~ sujurli 'имеющая поросль камыша', а для Каялы qyj-ag-ly > qajaly 'изобилующая кугой, осокой'.

Таким образом, в данном случае и Суюрлий, и Каяла могли иметь в своей основе общее понятие, связанное с обилием водолюбивой травы, а следовательно, либо имели оба эти названия, либо эти названия принадлежали различным половецким племенам для одной и той же речки.

Наконец, если правильно предположение других тюркологов о происхождении Каялы от qaja 'скала', а также предположение о двух названиях одной и той же реки, то в этом случае следует указать на возможность еще одной этимологии, отчасти подтверждающей это предположение.

Так, название Сюурлий могло происходить от половецкого глагола sujre- 'волочить, тащить', sujrew 'волочение, волок' + аффикс обладания -ly/-li > surewli 'река с волоком', т. е. с непроезжим, порожистым местом, где лодка могла пройти только волоком (ср. каз., каракалпак. sujre- 'волочить, тащить', sujre-w 'волок, волочение'16, а название той же реки Каялы из полов, qaja 'скала, пороги' + аффикс обладания -ly/-li qaja-ly 'порожистая, скалистая', т. е. по существу имеющая общий признак реки, по которой в некоторых местах нельзя проехать на лодке. Более того, интересно, что название Сюурлий может быть также объяснено наличием в реке порогов, скал или утесов, если это название произошло от слова suuri 'скала'; встречающееся в современном барабинском наречии17 — аффикс обладания -ly/-li > suuri-li 'скалистая', т. е. синонимичное название qaja-ly > Каяла.

Название реки Каялы могло произойти и от других основ, например от полов. qyjqy ~ qyjy, ср. тур., тат. qyjyq ~ qyjyg ~ qyjy 'берег реки, край, предел, узкая полоса берега между скалами и рекой, оторочка, место, находящееся в непосредственном соседстве'18 + аффикс обладания -ly/-li > qyjy-ly 'с узкой полосой берега между скалами и рекой' > рус. Каялы > Каяла, или от основы qyjy ср. тат., каз. qyjyq 'искривление, изгиб, кривой, косой, извилистый'19 + аффикс обладания -ly/-li > qyjyq-ly 'извилистая, с изгибами', что также может быть признаком для речки.

Итак, наиболее вероятными гипотезами о происхождении названий рек Каяла и Сюурлий являются следующие .

1. Каяла и Сюурлий представляют собой синонимы, т. е. различные названия для одной и той же реки, вызванные диалектными особенностями языка различных групп половцев. Названия эти могли быть по своему значению общими, иметь в основе один и тот же признак, выраженный различными словами, ср., например:

Каяла < qyjgaq ~ qyjaq > qyja > qaja 'кияк, болотное растение, всякое растение с режущими листьями, рогоз, палочник'20 + аффикс обладания -ly/-li > qyjaly ~ qajaly 'изобилующая болотными растениями, растениями с режущими листьями, осокой, кугой'. Сюурлий < sujruk ~ sujrug 'белый корень куги, камыша'21 'молодая поросль камыша'22 + аффикс обладания -ly/-li > sujrugli ~ sujruli 'изобилующая порослями камыша'.

2. Каяла и Сюурлий представляют собой названия одной и той же реки, но имеют различное происхождение основ, ср., например: Каяла < qaja-ly 'изобилующая болотным растением осокой, кугой'. Сюурлий < половецк. suru [suru, svr]; suru cibin ~ крымскотат. suwru 'жужкащие, мошкара, комары, москиты'23, ~ тур. sujru-sinek 'комар, москит'24, каз., каракалпак, sujur ~- sujir-sybyn25 + аффикс обладания -ly/-li > suwruli ~ sujruli ~ sujurli 'изобилующая множеством мошкары'.

3. Каяла и Сюурлий — различные реки, впадающие в Дон, с теми же значениями основ, т. е. с одинаковыми по значению или с различными понятиями, лежащими в их наименовании.

4. Менее вероятным представляется происхождение названий рек Каяла и Сюурлий от следующих основ:

Каяла < qaja ~ qyja 'скала' + аффикс -lу > qaja-ly 'скалистая, порожистая'.

Сюурлий I < sujro- ~ sujra- ~ sujre- 'тащить, волочить волоком26 + аффикс субстантивной формы глагола -w > sujra-w ~ sujrе-w 'волок' + аффикс обладания -li > surawli ~ surewli 'имеющий волок, река с волоком'.

Сюурлий II < suuruk ~ sujuruk 'название рыбы, стерлядь'27 + аффикс обладания -li > suuruk-li ~ sujuruk-li ~ sujuruw-li ~ sujuru(w)li 'изобилующая рыбой, стерлядью'.

5. Наконец, наименее вероятной и семантически неоправданной является этимология:

Сюурлий III < suw 'вода'+аjyruw 'разделение, раздвоение' + аффикс обладания -1у/-li > suw ajyryw-ly 'река, имеющая разделение, раздвоение воды'.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966. с. 226.
2. Там же, с. 226.
3. Рыбаков Б. А. “Слово о полку Игореве” и его современники. М., 1971. с. 233.
4. Там же, с. 223.
5. Будагов Л. 3. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий, т. II. СПб., 1869—1871, с. 33.
6. Менгес К. Г. Восточные элементы в “Слове о полку Игореве”. Л., 1979, с. 100.
7. Казахско-русский словарь, под ред. Г. Мусабаева. Алма-Ата, 1954, с. 468; Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова. М., 1958, с. 434; Юдахин К. К. Киргизско-русский словарь. М., 1965, с. 501; Рясянен М. Материалы по исторической фонетике тюркских языков. М., 1955, с. 55.
8. Юдахин К. К. Указ. соч., с. 324; Казахско-русский словарь, под ред. Г. Мусабаева, с. 438.
9. Казахско-русский словарь, под ред. Г. Мусабаева, с. 468; Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 434, Юдахин К. К. Указ. соч., с. 479; Татарско-русский словарь. М.. 1966, с. 317.
10. Казахско-русский словарь, под ред. Г. Мусабаева, с. 468; Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 434.
11. Казахско-русский словарь, под ред. Г. Мусабаева, с. 467; Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 421.
12. Будагов Л. 3. Указ. соч., т. 1, с. 658,
13. Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 594. Gronbech К. Komanisches Worterbuch. Kobenhavn, 1942,. S. 227.
14. Будагов Л. 3. Указ. соч., т. 1, с. 650.
15. Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 596.
16. Там же, с. 596.
17. Радлов В. В. Опыт словаря тюркских наречий, т. IV, СПб., 1893 - 1911, с. 814.
18. Там же, т. II, с. 715.
19. Там же, т. II, с. 715.
20. Казахско-русский словарь, под ред. Г. Мусабаева, с. 468; Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 434; Татарско-русский словарь. М., 1966, с. 317; Юдахин К. К. Указ. соч., с. 479.
21. Радлов В. В. Указ. соч., т. IV, с. 794.
22. Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 596.
23. Радлов В. В. Указ. соч., т. IV, с. 852.
24. Будагов Л. 3. Указ. соч,т. I, с. 658.
25. Каракалпакско-русский словарь, под ред. Н. А. Баскакова, с. 594.
26. Там же, с. 596; Радлов В. В. Указ. соч., т. IV, с. 796; Юдахин К. К. Указ, соч., с, 670.
27. Радлов В. В. Указ. соч., т. IV, с. 816.